Я не знаю единственно правильного ответа на поставленный вопрос. Как вы уже поняли чукча не писатель, чукча читатель. Но кое-какие мысли на этот счет у меня есть.Наблюдая как тысячи людей, с ослиным упорством годами марают бумагу, начинаешь понимать, что так называемое творчество не есть барское хобби вроде филателии. Должны быть более серьезные причины, чтобы месяц за месяцем, для большинства безо всякого успеха и морального вознаграждения, тратить все время на сочинение текстов, преодолевая насмешки окружающих. Я сразу хочу выкинуть из рассмотрения графоманов, чей словесный понос в устной и письменной форме не имеет никакого отношение к писательской стезе.
Писательство как реинкарнация ( писатели средней руки).
Суть писательства в болезненно обостренном воображении, в способности в своей голове создавать никогда не существовавшие миры, заполнять их персонажами с биографией, жизненным опытом и устремлениями, заставлять их психологически правдоподобно общаться друг с другом. И все это не в целом, штрихпунктирно, а с мельчайшими деталями, нюансами и подробностями, ибо и бог, и дьявол именно в них. Все остальное – литературный слог, умение создать сюжет и композицию всего лишь технические, хотя и важные умения. Именно воображение и только оно создает жизнь, много жизней и эти жизни можно прожить.
Представим себе типичного сочинителя- неудачника: плюгавый, тщедушный мужичонка с преждевременной лысиной и тонкими волосатыми ножками. Он сидит в одних трусах в маленькой кухоньке, за колченогим кухонным столом и в забытьи водит ручкой по бумаге. В его голове он сейчас красавец герой, во главе войска штурмующий неприступную крепость для торжества какого-то невероятно правого дела. Гремят барабаны, свистят пули, герой рвется вперед и подвиги сменяют друг друга, один величественнее другого. Или он великий ученый, накануне решающего эксперимента, который откроет глаза человечеству, и смех тысяч спасенных детей будут обдавать его сердце теплой волной. Или путешественник, из последних сил сдерживающий бунт на корабле, потому что завтра, он точно это знает, они, наконец, увидят заветный берег. Или, в крайнем случае, светский лев, остроумной дерзостью обращающий на себя внимание недоступной красавицы и и с внутренним торжеством наблюдающий растущий я интерес в ее прекрасных глазах. И в конце череды благородных безумств он припадает губами к завиткам волос на шее своей дамы, впитывая ее чудесную бархатистость кожи, запах и тепло овеществленного блаженства…
В кухне все те же облезлые стены и кривой стол, но наш герой сейчас далеко. К утру, он изнеможден, он действительно пережил великие опасности, громкие подвиги и неземные ласки. Из университетского курса философии я помню, что субъективный идеализм говорит - мы не знаем каков мир вокруг нас, мы даже не знаем, есть ли он. Нам даны наверняка только чувства и ощущения связанные с этим миром. Пусть теперь мне теперь кто-нибудь скажет, что наш сочинитель не прожил полноценно все жизни своих героев. Они, великие, были только самими собою. А он, затраханный бытом неудачник, был всеми ими сразу.
Пройдет несколько недель, начнется новая книга и вот уже Париж, сороковой год, немцы маршируют по брусчатке улиц. В маленьком кафе за рюмкой кальвадоса в молчаливой задумчивости сидят двое - он, человек ниоткуда и она, прекрасная незнакомка. На улице шумит осенний дождь, там холод и безразличие целого света. Вчера растворилось безвозвратно, завтра может не наступить, и реальны только они, молчание, выразительные глаза и маленькая лампа на столе между ними...
Писательство как самолечение (салют вам, великие!)
Среди по-настоящему хороших писателей нет здоровых румяных бодрячков, с добротным банковским счетом, ясным взором и образцовой семьей за спиной. Талантливые произведения выходят из под пера людей изломанных, нервных, тонко думающих, обостренно чувствующих , склонных к рефлексиям и обдумыванию общих проблем бытия. Скажем честно, людей психически и психологически нездоровых. Гоголь, Лермонтов, Достоевский, Толстой, Чехов .. Хроническое духовное напряжение и нездоровость внутренней жизни писателей сделали пьянство, нелюдимость, одиночество и психические аномалии общим местом их коллективной биографии.
Состояние это мучительно и человек стремится преодолеть его любой ценой. Давно замечено, что осознанная, и сформулированная проблема, мечущаяся по подсознанию, перестает мучить больного. В этом суть и задача метода психоанализа, как его сформулировал Фрейд. Осознание внутреннего конфликта может происходить при попытке художественного описания его. Многие из нас на своем опыте знают, что написанное или рассказанная кому-нибудь история глубокого внутреннего переживания или, отсоединяется от автора, обособляется и начинает жить собственной жизнью. И для рассказчика наступает момент освобождения, разъединения с мучительным переживанием. Субъективно это приносит огромное облегчение и , на мой взгляд, является движущей причиной творчества. Церковные покаяния и возникающее после них чувство облегчения, возможно, имеют ту же психологическую природу.
Вот и я написал пару строк и что, принесло это мне облегчение? Ах да, чукча забылся, он ведь не писатель. Поэтому только и остается как самому наяву совершать подвиги и жить со своими мыслями.