Не били, не плевали, не осуждали. Вспомнилась очень старая история из моей жизни. И очень поучительная.
Страшно сказать сколько лет назад я был в первом классе. В школе устроили нечто вроде выставки увлечений учащихся, ну там вышитые крестиком платочки, гербарии и рисунки.
Один мой одноклассник принес кляссер с марками - штук 20 стандартных советских марок начинающего собирателя. Я со своим приятелем марки никогда ни до этой истории, ни после не собирал. Невозможно сказать зачем, но мы этот кляссер стащили. Поднялся страшный шум. Владелец марок рыдал. Классная устроила собрание, где мы все обсуждали кто бы мог это сделать и придумывали способы поимки воров. Нужно сказать, что и я с приятелем, негодяи такие, принимали участие в обсуждении и изобретении способов поимки. Именно это обсуждение было моральным дном всей истории, за это я себя простить не могу и помню всю подлость нашего поведения до сих пор.
Кляссер мы не открывали и никакого удовольствия от обладания им не получили. А получили леденящий душу, ежесекундный ужас перед поимкой и последующим позором. Я помню каждый день из той давней истории и отчаяние перед надвигающейся катастрофой.
Были бы мы умнее и толстокожее то выкинули бы кляссер и постарались забыть о нем. Но нам стало жалко владельца и мы вернули ему марки, взяв с него слово, что он никому не расскажет. Что он и сделал немедленно, доложил учительнице. Но нет у меня морального права осуждать его, хотя мы его пожалели, а он нас нет.
Что было потом я не помню. Наверное, было опять собрание, позор и разборки с родителями. Возмездие не запомнилось, возможно потому, что оно было ничто по сравнению с пережитым ужасом нечистой совести. Этот холод страха перед разоблачением я запомнил на всю жизнь. Урок был усвоен.
Родос-младший прожил жизнь в таком-же состоянии страха перед каждым новым днем. В отличие от нас с приятелем, он ни в чем не был виновен. Поэтому я считаю, что и его жизнь была погублена отцом вместе с жизнями других невинных жертв. Не зря Родос-младший пишет, что сбросил груз вины и ужаса разоблачения, только написав в конце жизни книгу "Я- сын палача". И я его очень понимаю. Ожидание возмездия, особенно многолетнее, страшнее самого возмездия. Ожидание казни есть ежесекундно повторяющаяся казнь.
Храни нас судьба и совесть от всего этого.