Решил добавить несколько слов. Мне пришлось учиться и работать в замечательном университете, который был для всех нас, студентов и преподавателей, настоящим домом. Есть немало куда более знаменитых и престижных мест, но нигде я не встречал такую атмосферу добра и интеллигентности. Помню себя второкурсником, на экзамене. В аудиторию зашел очень пожилой профессор из бывших, учившихся сразу после революции. Высокий, статный старик в изумительно аккуратном костюме. Он церемонно извинился передо мной, сопливым студентиком 17 лет, потом перед преподавателем, коротко переговорил с экзаменатором и еще раз извинился перед ним и передо мной. Он никогда ничего не вел у меня, потому что был с другого факультета, но я запомнил старорежимного профессора на всю жизнь.
Студентов было принято всегда величать исключительно на «вы», на «ты» обращались к самым любимым ученикам, такое обращение нужно было заслужить. Помню маленький деканат и в нем всегда присутствующую замдекана по работе со студентами, «маму» на студенческом жаргоне. Она была в курсе всех дел сотен студентов - личных, денежных, романов, несчастных любовей, загулов и конфликтов с родителями. Когда было плохо на душе шли в деканат или на кафедру, попить чаю и поговорить о науке и жизни.
Помню начало своей работы на кафедре сразу после окончания, в должности «никто». Вчерашние мои преподаватели начали меня называть исключительно по имени-отчеству, демонстрируя, что теперь я свой и всем равный в среде преподавателей. Но я то помнил кто есть кто, это был мой долг.
Не буду идеализировать, помню и ужасные столовые, вечно поломанные и не слишком чистые туалеты, прохладу зимой и жару летом. Таким было родное государство и жили мы не на острове. Помню начавшийся ремонт в главном здании, простоявшем до того без ремонта 100 лет. Последовавшие работы уже не заканчивались никогда, сделанное одно крыло начинало разваливаться еще до того, как заканчивали другое. В свое время купцы, построившие университет на личные средства сделали это куда лучше.
Потом я видел и работал в разных университетах, в основном новых. Новосибирский, Тель Авивский, Иерусалимский, Технион и Бар Илан. Прекрасные кампусы, новые, оборудованные по последнему слову техники аудитории, библиотеки, компьютеры на каждом шагу. Но я совершенно не ощутил и признака того чувства, который называется родным домом, альма матер. Новые университеты напоминают мне шикарные общественные туалеты. Одних туда загнала нужда получить знания, других тяжелая обязанность учить первых и творить нетленку. Обе стороны тихо ненавидят друг друга, о каком родстве и близости может быть речь у посетителей и работников туалета.
В моем университете даже последняя сволочь мужского рода не позволила бы себе не снять шапку на входе, а в Тель Авивском один из профессоров в соседней лаборатории считал возможным ходить на работу в шортах. Как сейчас стоят перед глазами колоннообразные толстые волосатые ляжки переступающие через лежащих в коридоре студентов. А почему бы и не лежать и ходить в пляжных нарядах, при такой то профессуре.
Про особенности общения университета с сотрудниками и студентами вообще вспоминать не хочется. Единица измерения человека в университетах называется «профессор», все, что меньше, округляется до нуля.
Мои сотрудники все имеют университетское образование, в основном уже израильское. Моя дочь закончила Технион. Но никогда ни от сотрудников, ни от дочери я не слышал теплых слов про свое учебное заведение.
Хорошо, что в моей жизни была ты, моя альма матер. Я запомнил твои уроки навсегда.